Дьявольщина - Страница 23

Друзья переглянулись.

– Сибиряк? – недоуменно поинтересовался Соболев.

– Меня больше знают под другим именем… Леший.

– Да хоть Полкан – вали отсюда! – еле сдерживался Иван.

Нет, убивать или калечить он никого не собирался, но если этот мужик и дальше будет так себя вести он готов использовать биту по прямому значению. Ему, в отличие, от мягкого Славки хватит мужества ударить человека.

Сибиряк осторожно посмотрел на дубину в руках юноши, произнес разочарованно:

– Значит, сделки не будет.

– Нет, – в голосе Соболева послышалось облегчение.

– Девушек вы мне не отдадите, и плату за них брать не хотите? – уточнил Леший.

– Нет… Я рад, что вы это понимаете, поэтому еще раз прошу…

Коренастый мужчина перебил юношу:

– Вам так жизнь не дорога, что вы готовы пожертвовать ею, ради этих двух?

– Мужик, ты достал своим разглагольствованием. Три секунды, на то чтобы убраться отсюда… Раз…

Сибиряк посмотрел на раскрасневшего Голдина, усмехнулся:

– Иначе что?

Такого Иван стерпеть не мог. Отодвинув друга, подошел к столику на расстоянии удара, произнес сквозь сжатые зубы, пристально глядя на наглого гостя:

– Иначе мозги по земле собирать будешь.

– Попробуй… сопляк.

– Убью! – взорвался Голдин и обрушил биту на мужчину.

Он целился не в голову – в плечо. Пусть ярость и била через край, все же он понимал, что ему светит, если он убьет человека. Ему хотелось только напугать – немного покалечить, чтобы Леший понял, что они не шутят… Вот только ничего не получилось.

Соболев не сразу понял, что произошло, а когда мозг собрал в едино, всю смазанную картинку ему стало плохо. Он видел, как Иван занес для удара биту. Как она с неумолимой точностью опускается на того, кто представился Сибиряком, и от такого удара нельзя убежать… но мужчина и не пытался. Наоборот, он подался вперед. Резко встал со стула. Перехватил руку Голдина. Дернул на себя и… неуловимым движением вырвал ему горло.

Из ступора Соболева вывел девичий крик ужаса. А дальше все пошло совсем не так, как он думал. Леший отпустил друга – тот, захлебываясь кровью, упал на траву, и задергался в судорогах. Кровь быстро перекрасила траву в красный цвет, и побежала по небольшому склону к озеру.

– Тварь, – холодно произнес Вячеслав и бросился на мужчину.

Тот ожидал его нападения, но не ожидал, что напор окажется настолько сильным, что он отступит и даже упадет, споткнувшись о стул. В другое время Слава не стал бы трогать лежачего, давая ему шанс подняться, но не сейчас. Он бил ногами до тех пор, пока мужчина не захрипел и не перестал дергаться. Только тогда он позволил себе выдохнуть и дать нервно бьющемуся сердцу успокоиться.

– Он… мертв? – раздался обеспокоенный голос Киры. – Ты убил его?

Вячеслав посмотрел на лежащего в крови незваного гостя, обернулся к девушкам, обреченно кивнул.

– Да, – добавил, скорее для себя: – Он мертв.

– Ошибаешься, – прохрипели сзади.

Соболев только и успел повернуться, как был сбит с ног и вздернут за них вверх… деревом. Стройная ель, держала его своими»«лапами»», впиваясь в тело жесткими иглами. Под Соболевым встал Сибиряк, произнес с сожалением:

– Надо было согласиться на плату.

– Отпусти их. Они тебе ничего не сделали. Возьми меня, – холодно предложил Слава, ни на секунду не допуская, что может как трус убежать, оставив подруг.

– Поздно, – тяжело вздохнул Леший. – Надо было раньше соглашаться.

Повернулся к девушкам, улыбнулся, посмотрев на них. Кира и Света непроизвольно отступили, неотрывно наблюдая как корчится в зеленых»«руках»» ели Соболев.

– Слава, – по щекам Надеждиной бежали слезы.

– КИРА! – закричал юноша, и… ель разорвала его надвое.

Сибиряк только глянул через плечо и вновь повернулся к девушкам. Хлопнув в ладони, радостно потер их.

– Ну, здравствуйте… русалочки мои.

На даче

Ключ вошел в личинку, повернулся на три четверти оборота, и дужка массивного замка отскочила, разрешая открыть калитку. Мужчина в футболке без рукавов, с закинутым на плечо рюкзаком, открыл обитую железными листами дверь, вошел и запер ее с обратной стороны.

Иван пошел по дороге, вдоль раскинувшегося огорода. Вокруг пестрели цветы, на кустах наливались соком ягоды, на деревьях созревали плоды. Небольшой двухэтажный дом утопал в зелени, казалось, он вырастал из нее, обвитый плющом, что плавно перекидывался на стоящую рядом стройную высокую березу, и вновь спускался на дом, покрывая его будто защитной сеткой. Николаев прошел под откидной деревянный навес, что защищал входную дверь от дождя, под которым можно было курить, не боясь промокнуть. Очередной замок раскрылся перед хозяином, дверь слегка скрипнула, открывая сумеречное нутро дома. «Надо смазать петли», – отметил про себя Иван. Положив рюкзак на пол, огляделся. Вдохнул запах старого деревенского жилища. В детстве маленький Ваня представлял, что этот дом логово пиратов, или пещера Али-Бабы, или космический корабль. Но вот уже долгое время, это была его связь с дедом, умершим, когда ему было двенадцать лет.

Когда Николаеву становилось плохо на душе, или в жизни что-то не ладилось, он собирал вещи в рюкзак и, не смотря на погоду, приезжал в родной дом, где мог отдохнуть душой, насытиться этим местом, подзарядится старыми, но все еще свежими эмоциями, словно аккумуляторная батарейка. В последний раз он был здесь зимой, когда закончился тяжелый развод, а сейчас… Сейчас все хорошо, все замечательно, у Ивана начался отпуск и вместе того чтобы уехать куда-то заграницу, он собрал рюкзак и поехал на дедовскую дачу.